1. Впрочем, все сколько-нибудь прекрасное прекрасно само по себе и в себе завершено, не включая в себя похвалу: от хвалы оно не становится ни хуже, ни лучше. Это я отношу и к тому, что принято называть  прекрасным,  будь  то  создания  природы  или искусства,  ибо  воистину  прекрасное  нуждается  ли  в чем?
2. Ведь в большей части того, что мы говорим и  делаем,  необходимости  нет,  так что если отрезать все это, станешь  много  свободнее  и  невозмутимее.  Вот  отчего   надо напоминать  себе всякий раз: “Да точно ли это необходимо?” И не только действия надо урезать, когда они  не  необходимы,  но  и представления   —  тогда  не  последуют  за  ними  и  действия сопутствующие.
3. Ты – душонка, на себе труп таскающая, говаривал Эпиктет.
4. Если положишь себе за благо или зло что-нибудь, что не в твоей воле, то, как только будешь ввергнут в такую  беду  или не  дается  тебе  такое  вот  благо,  неизбежно станешь бранить богов, а  людей  ненавидеть  за  то,  что  стали  или,  как  ты подозреваешь, могут стать причиной того, что ты ввергнут или не далось.  И много же мы творим зла из-за такого различения. Если же будем заниматься только тем благом и злом,  что  зависят  от нас,  то  нет  никакой  причины  ни бога винить, ни на человека восстать как на врага.
5. Безобразно,  когда  послушное  лицо  соблюдает  вид  и порядок  по  воле разумения, а в самом-то разумении ни вида, ни порядка.
6. “А ты взгляни-ка, счастливец: разве смелое и благое — в том, чтоб сохранять и сохраняться?  Вот  от  этого-то,  чтобы жить,  скажем,  столько-то  времени,  настоящему  человеку надо отказаться и не дрожать за жизнь, но  вверившись  в  этом  деле богам  и  поверив  старухам,  что  от  судьбы никуда не уйдешь, думать больше о том, как бы положенный срок прожить  как  можно достойнее”.
7. Внутрь гляди, внутри источник блага, и он всегда может пробиться, если будешь всегда его откапывать.
8. Если  тебя печалит что-нибудь внешнее, то не оно тебе досаждает, а твое о нем суждение. Но стереть  его  от  тебя  же зависит.  Ну а если печалит что-нибудь в твоем душевном складе, кто воспрепятствует тому, чтобы  ты  исправил  основоположение? Если же ты все-таки опечален, не делая того, что представляется тебе  здравым,  не  лучше  ли делать, чем печалиться? — Но тут препона из крепких. — Тогда не печалься, не  в  тебе,  значит, причина  неделания.  —  Так  ведь  жить  не стоит, если это не делается. — Тогда уходи из жизни благожелательно, как  умирает и тот, у кого делается, — да с кротостью перед препоной.
9. Кто боится смерти, либо бесчувствия боится, либо иных чувствований. Между тем, если не  чувствовать,  то  и  беды  не почувствуешь;  если  же  обретешь  иное чувство, то будешь иное существо и не прекратится твоя жизнь.
10. Люди рождены друг для друга. Значит переучивай —  или переноси.
11. Вообще простой и  добротный  должен быть  вроде смердящего, так, чтобы стоящий рядом, приблизившись к нему,  хочет  или  не  хочет,  тут  же  это  почувствовал.  А старательность  —  простоте  нож. Ничего нет постыднее волчьей дружбы.  Этого  избегай  всего   более.   Добротный,   простой, благожелательный по глазам видны — не укроются.

Tutto si puo essere misurato in modo differenete. Da questo dipende tutto altro.

Se volete capire che cosa vuol dire il tran tran.

Просто несколько цитат:

«…такая полная непосредственная жизнь, которою он живет, слишком полна сама по себе, чтобы нуждаться в обстановке».

«Если б я имел власть не родиться, то наверно не принял бы существования на таких насмешливых условиях».

«…преступление слишком обыкновенное прибежище для бездарной, нетерпеливой и жадной ничтожности».

«…ничему не удивляться, говорят, есть признак большого ума».

“Две различные манеры любить

Однако существуют две различные  манеры любить. Первая  —  когда любят для себя, иначе говоря, испытывают  привязанность к другим людям за то, что вам  дает  их  любовь.  Встречаются женщины, которые  весьма искренне любят мужа, ибо он создает вокруг них  атмосферу надежности, окружает их заботой и приносит  им радость,  но любят они его только потому, что не  представляют себе, как  бы они обходились  без  него. Он  им необходим; он печется  об их счастье и о счастье их детей; он — средоточие их жизни. Но его собственная жизнь занимает их очень мало; они не задаются вопросом о том, есть ли у него иные  желания,  иные нужды;  они  находят  естественным, что он тратит  свой короткий век, устраивая их счастье.

Мужей и  любовников такого рода также хватает; они любят женщину за то, что она им дает, и никогда даже не пытаются заглянуть ей в  душу. Дети почти всегда любят своих родителей  именно так.  Отец  для них — это тот, на кого всегда  можно  положиться;  мать — неизменно снисходительная советчица.  Но многие  ли всерьез  озабочены тем, как облегчить бремя родительских  забот?

Вот что я именую любовью для себя.

Любить другого ради него самого — значит думать не  о том, что от него получаешь, но о том, что ему даешь. Для  этого  надо  так тесно связать свою жизнь с его жизнью, так полно разделять его чувства, чтобы его счастье стало и вашим. Не думайте, что такая любовь редка. Многие родители больше радуются успехам детей,  нежели своим собственным. Я знал  множество супружеских пар, где  муж и  жена жили  друг для друга. Есть много примеров самой возвышенной дружбы.  Бальзак  описал  подобную  дружбу в “Кузене  Понсе”*  и  в  “Обедне безбожника”*.   В   подлинной   дружбе  куда   больше  заботливости,  нежели требовательности. Вот что я именую любовью ради других.

Важное  свойство  бескорыстной любви в  том,  что  она приносит  больше счастья, нежели любовь  или  привязанность  для  себя.  Отчего?  Оттого  что человек так создан: забывая о себе,  он  скорее обретает счастье. До тех пор пока думаешь только о себе, живешь во власти сомнений и неудовлетворенности, постоянно размышляешь:  “Достиг  ли  я  в  жизни  всего,  чего  мог?  Какая оплошность  привела  меня к тому положению, в каком я нахожусь? Что обо  мне думают? Любят ли меня?” Как только другой (или другая) сделался средоточием твоей жизни, все становится на свои места. В чем наш долг? Составить счастье того,  кого  любишь. С  этой  минуты жизнь наполняется смыслом, и этот смысл отныне становится  ее сердцевиной.  Невыразимое блаженство, даруемое верой, увы,  доступно не всем. Но и  земные  привязанности сладостны и драгоценны.”

И в другом месте этой книги:

“Недостаточно принимать людей такими, каковы они есть;  надо  желать их такими — вот суть подлинной любви”

“Подлинная  любовь  все  делает  прекрасным.”

“счастье именно в  том и состоит, чтобы не желать  перемен в тех, кого любишь.”

Quando la bella canzone e piu importante della vita quotidiana.

The book about life and about war. And about life during the war. But war for the simple people.

«Zum Sein gelangt man, wenn man durch die Oberfl?che dringt und die Wirklichkeit erfa?t.»

Si tratta di una persona, che viva tra la gente ma da solo.

Egli non sapeva che fosse la citta di Anagoor, non si aspettava, entrando, niente di speciale, chiedeva solo un rifugio per la notte. Non sapeva niente di niente, era li; per puro caso. Forse solo per questo gli hanno aperto.